Позавчера наблюдал за процессом формирования тумана. Как только рассвело, речка начала парить, как будто бы в неё закинули огромный кипятильник. На следующее утро не было видно ни зги, я думал, что смогу снять нечто стоящее, но ошибся, глазу не за что было зацепиться.
До речки добирался маршруткой. Кашель, едкие запахи бензина, табака и кожи, промозглость. Я успел позабыть утреннюю неуютность общественного транспорта. И вот одна поездка, на несколько остановок, которые я вполне мог преодолеть пешком, и всё вернулось.
В грязном, с оторванной плёнкой окне, колышется опухшее отражение. В голове куски оборванных будильником снов, ниже пояса некстати пробудившееся желание, во рту - мокрота. Смрадное дыхание откуда-то сбоку. Гадко. Противно. И так не хочется вставать. Только пригрелся, только сделал шажок в манящий свежестью сон... И вот нужно выходить. Отдирать себя от сидения. Давай, сделай это! Толчок и в дверь. На самом деле это просто, нужно только немного поднапрячься.
Сколько у меня было таких утр. Какое тошнотворное ощущение оставила их совокупность.
Вот в Бразилии наверняка не так. Просыпаешься с улыбкой, спешишь на пляж, поплавал, впрыгнул мокрым в солнечный салон, обсох по дороге… Но я выбрал родиться в России. Мазохист, чо.
Наверное я как этот...Колдфилд что ли, ну, про которого Сэлинджер писал, всё эстетически отвратительное поднимает во мне волну отвращения, только чаще не к миру, а к себе. Ну правильно, кто виноват, что мне неуютно? Только я сам.