Сно-творчество

Что-то меня так надолго здесь запёрло, что наверное, у стороннего наблюдателя могло возникнуть ощущение, что я отдался праздникам. Угу, как бы не так. Пишу даже больше обычного. А что? В сети пусто, можно графоманить сколько душе угодно. Вот только дайри почему-то обхожу стороной. Порой находит на меня такое иррациональное желание.

Не знаю даже, что сюда скопипастить, ОС что ль, предпоследний. Всё равно Мечтаря забросил.
ОС длинный, боюсь, придётся разбить его на два поста.

Первый позднедекабрьский ОС я сразу по пробуждению обозвал экзистенциальным, подразумевая конечно не столько это прилагательное, сколько употребляемое вместе с ним существительное — кризис. Никогда дотоле, я не испытывал в осознанных снах столь острого отчаянья.

Но не буду забегать вперёд, расскажу всё по порядку. Знать бы ещё с чего начать - с момента осознания или с приведшей к нему ситуации. Как всегда неосознанную часть хочется опустить, что я, кстати, и сделал, проснувшись. Что-то из начала, конечно, пересказал, но нехотя, чуть не сквозь зубы. Хорошо, что времени прошло немного, стоило мне зацепиться за мельком брошенное слово, как события тотчас восстанавливались в памяти.

Как только класс открыли, народ ринулся в дверь с таким напором, что казалось, косяки треснут. Я никуда не спешил, никого не теснила и тонюсенькая девушка с Кэноном. читать дальше
Я тронул её за локоток, после чего указал на камеру.
-Не тяжело его таскать? Для улицы куда удобнее компакт.
Незнакомка взглянула на меня с подозрением, будто спрашивая — откуда ты знаешь, что я снимаю на улице.
-Нет, не тяжело, - натянуто ответила она.
-Я сам таскаю зеркалку на улицу, и знаю, как тяжело бывает после часа-другого ходьбы, - настаивал я.
Похоже, девчонка не понимала, чего я добиваюсь. Стоило мне её увидеть, такую одинокую и хрупкую, как в голове зародилась шальная мысль, почему бы нам не скооперироваться и не выбираться на фото-пленэры вместе?

Я конечно мог спросить напрямик, но не знал в самом ли деле она одна, или в толпе её друзья, или того хуже — парень. Худшие мои подозрения вскоре подтвердились, оказалось, что парень любительницы Кэнона вошёл в класс в числе первых. Он спешил выбрать выгодное место для работы своей пассии. Увидев его, я пошагал в другую сторону, но девушка вдруг меня окликнула.
Мой конкурент как раз покончил со своей работой — водрузил этюд на стул. Теперь он укладывал на парту стопку набросков художницы, чем немало меня раздражал: все эти педантичные жесты и косые взгляды.
-Я предпочитаю только тёплые тона.., - начала объяснять девушка.
Я быстро подумал, что моя ситуация скорее обратная, но промолчал.
- Но в этот раз попробовала дать холодного, - продолжала художница.
Не без зависти я рассматривал заснеженный столб; написан он был просто мастерски.
Пейзаж за ним был сильно смазан, но изображённое место вдруг показалось мне знакомым. Сердце бешено заколотилось: а не тот ли это столб, что стоит прямо под моим домом- между забегаловкой и книжным?
От книжного надо заметить, осталось одно воспоминание, теперь там пивная лавка, силуэт её кричащей вывески и примерещился мне на фоне этюда.

Меня прямо-таки распирало от желания сообщить о своём открытии девушке, может даже позвать её в гости, но как решиться предложить такое на глазах у её парня?
Неизвестно как он прореагирует, да и девушка может сказать что-то вроде, - с радостью, но мы придём вместе.
-Замечательно! - экзальтированно воскликнул я.
-Не уверена, - нервно промолвила девушка.
-Я знаю в этом толк, если это ещё и с натуры...
-Ну конечно! - вспыхнула художница, пряча за спину фотоаппарат.
Видно, смекнула, что на него могут обратить внимание и судьи.
-Рассаживайтесь, скорее, - как раз подал голос один из судей.

Пока я общался, парты заняли, осталось только одно свободное место, рядом с ещё одной молодой особой. Наверное, ей было столько же лет, сколько и приглянувшейся мне художнице, но она являла собой её полную противоположность- упитанная, прыщавая, одетая, что называется - из бабушкиного шифоньера.
-Извини, - отвлёк я её от вырисовывания каляк, - я забыл очки. Не могла бы ты посмотреть - там одни старпёры?
Мы сидели на первом ряду, а судьи то ли на втором, то ли на третьем.
Конечно, я наврал насчёт очков, на самом деле меня поразил острый приступ социофобии. Сел я не как обычно у окна, и на камчатке, а в ряд, за третьей партой. При такой рассадке опасность встретиться взглядом с одним из вызывающих у меня оторопь старпёров, была довольно высокой. Но ещё больше меня пугала перспектива очутиться в классе полном престарелых художников.
Что если молодёжи здесь по пальцам пересчитать? По пальцам одной руки!
-Нет, - усмехнулась девушка, после внимательного изучения класса, - старпёров там совсем немного.
-Молодой человек! Если вы такой говорливый, может, выступите?
-Выходите, выходите, мы вас с удовольствием послушаем, - настаивал скрипучий голос.
-Это он мне? - спросил я у своей визави. Она коротко кивнула.
-Выходи, всё равно каждому из нас придётся выступить, так почему тебе не начать первым?

Похоже, она была осведомлена о происходящем куда поболее меня, я только и знал, что здесь собрались начинающие и опытные художники; первые, чтобы представить свои работы, вторые, чтобы их оценить. Какова тематика конкурса — я в упор не помнил, как не помнил, к какому стану принадлежу. Неужто к старпёрам? Судя по тому, что у меня нет работ, и меня просят выступить…
О, нет, как я на такое только согласился!

Нервозность сообщает телу такой заряд, что я не замечаю, как выскакиваю из-за парты.
Несколько шагов на негнущихся ногах, и вот я стою лицом к классу. Какое странное ощущение. Рост мой совсем не высок, но мне представляется, что я навис над рядами; и класс, с парты казавшийся совсем маленьким, теперь точно обернулся огромным гулким залом. На перепонки так давит, что я боюсь, что если кто-то сейчас кашлянет, то их немедленно порвёт в клочья.
За окнами пасмурно, кругом всё пастельное, неяркое, разве что пол подо мной вызывающе рыжий. Линолеум протёрся, обнажая крашеные доски. Судя по выбоинам, доски старые, и красили их давно, однако прикрытие сохранило цвет неизменным. Понимаю, что пауза затянулась, что надо что-то сказать, но в голове ни единой мысли. Я уже хочу выйти из класса, как вдруг меня прорывает.
-Все вы спите! – слышу я свой резкий голос.
-Как все? – спрашивает мужчина с третьего ряда. Не тот, что подвигал меня выступить, но явно из числа старпёров, на вид ему за шестьдесят.
-Все, поголовно! И всё это сон!
Я показываю руками во все стороны.
Люди точно загипнотизированы, смотрят на меня во все глаза, а у некоторых и челюсть отвисла. Медленно вожу по рядам мизинцем. Никакого свечения.
- Ты, конечно, тоже не светишься, -говорю я худенькой владелице Кэнона, выводя её к доске. – И всё же показалась мне наиболее разумной. Может, вынесешь меня из класса?
Девушка реагирует неожиданно — заливисто смеётся.
- Не вижу здесь ничего смешного, - надуваюсь я, - тащи меня давай!

Начало сновидения я вспоминал уже после того, как наговорил концовку, конечно же, запомнившуюся мне с наибольшими подробностями.
Но как оказалось, вспомнить, с чего всё начиналось, не так трудно, как середину сновидения, то есть то, что случилось сразу после осознания.
Так я слабо помню, как попал на пришкольную территорию.
В памяти сохранилось только ощущение множественных толчков, и настигшая меня в какой-то момент досада. Видно, я надеялся, что девушка вынесет меня в другой мир, на деле же она только выпихнула меня из школы. Есть с чего досадовать, с другой стороны — разве не это я заказал?

Пришкольная территория оказалась пуста, и мне не оставалось ничего другого, кроме как попытать удачи за её границами.
Скорее по привычке, чем сознательно, я устремился наискосок от здания. Этим путём я нередко хожу на вечерних прогулках. Боковой выход выводит к неширокой дороге, между школой и частным сектором. К школе, правда, тоже прилеплены дворы, от забора одного из них я и шагнул на зебру.
Ни машин, ни пешеходов.

Казалось, отыскать здесь хоть одну живую душу — дохлый номер, но оглядываясь по сторонам, я вдруг заметил какое-то движение. Оно исходило от приподнятого над землёй строения, в том самом дворе, от которого я шёл.
Недолго думая, я сиганул за забор. Сооружение, в котором что-то двигалось, располагалось в середине двора и представляло собой три стены на высоком фундаменте.
Больше всего оно походило на недостроенную баню, размерами так точно, в стенах едва умещались несколько прижавшихся друг к дружке женщин, судя по нарядам - цыганок.
Пожалуй, о лучших условий для вызова видения нельзя было и мечтать: отсутствующая стена, скученность, темнота. Вдобавок ко всему женщины стояли ко мне задом.
Я неспешно водил мизинцем сверху вниз, сначала по одной, потом по другой цыганке, пока не добрался до той, что стояла в середине группы. На женщине вспыхнула широкая ярко-белая полоса, она тянулась от копчика до шеи, и не отбрасывала бликов.
В тот же момент, я запрыгнул в строение и схватил светившуюся женщину за запястье. Я чувствовал, что её надо поскорее вывести, причём незаметно, чтобы за нами не кинулся табор. Цыганка шла неохотно, и всё же я отвёл её от постройки.

В классе было хмуро, но светло, сейчас же небо нависло таким тёмным пологом, что казалось, стоят глубокие сумерки. Может это было и так, а может тучи были настолько плотными, что не давали шансов солнцу. О том, что оно всё ещё здесь, напоминали жёлтые отсветы.

-Неси меня в свой мир! – приказал я, хватаясь за спину женщины. Ткань её платья оказалась шершавой, как бинт, неприятно было её трогать.
Цыганка после моих слов только шире расставила ноги. Похоже, так она давала понять, что никуда не собирается.
-Я сказал, неси меня! – крикнул я, одновременно толкая женщину вверх. Она взлетела, но совсем невысоко, метра на четыре, этого впрочем, хватило, чтобы перемахнуть через забор, и вот я снова очутился на пришкольной территории.

Впереди было так светло, что я зажмурился. Горели железные конструкции, на которых мы некогда занимались на физ-ре. В сновидении они почему-то стояли ближе к полю, а не к ограде.
Пламя было бело-жёлтое, с искрами и брызгами. Так горит сухостой, но не металл. Я недоуменно таращился на железные брусья, как их вообще можно было поджечь? Разве только трубы чем-то обмотаны.

-Давай, прыгай! – вдруг оборвал мои размышления голос. Непонятно было откуда он исходил, изнутри меня или снаружи.
Вместо того, чтобы последовать ему, я ещё раз попытался подбросить женщину.
Второй раз манёвр не удался, мы по-прежнему летели, но еле-еле, по метру за пол-минуты.
«Тебе посоветовали прыгать, думаешь, хотели плохого? Да ты просто ссышь! Давай, доверься голосу!» - начал уговаривать я себя.
Наконец я разжал ладонь, и начал падать, как назло прямо на охваченную огнём конструкцию. Так мне тогда казалось, на самом деле, я её не коснулся, но приземлился близко, чуть ли не под ней.

Цыганка тоже спрыгнула на землю. Увидев, как она дала дёру, я конечно, кинулся за ней. Во второй раз она не засветилась, что заставило меня задуматься, не моё ли свечение отразилось на её позвонках.

Пока я занимался женщиной, огонь меня не беспокоил, но стоило мне отпустить её, как я невольно дёрнулся. Огненное полукружие внушило мне опаску. Я понимал, что нахожусь в сновидении, но от огня шёл жар. «Ты и в самом деле думаешь, что можешь обжечься?» - спросил я себя. Я сомневался, но духу сунуть в пламя ладонь у меня не хватило, я только поднёс её и тотчас же, отдёрнул. Очень уж агрессивное было пламя, с треском и плевками.

Следом я не то вызвал, не то увидел в отдалении мужчину, похожего на Ксендзюка.
-О, ты Ксендзюк, что ли! - с радостью подскочил я к нему. - Если так, то у меня есть к тебе один вопросик. Скажи, в чём смысл смерти и жизни?
Надо заметить, что задавал я этот «вопросик» на полном серьёзе, и ждал столь же серьёзного ответа, но мужчина молчал.
Я заглянул в его глаза, в них как в зеркалах отражалось пламя, но не было видно и намёка на мысль.
-Чёрт возьми! – взорвался я, - Ты Ксендзюк или не Ксендзюк!
Наконец-то я догадался провести по нему мизинцем. Судя по диагностике, это был обычный персонаж, о чём я кстати, ему и поведал.

Оставалось только снова покинуть школьную территорию. Устремился я в место, которое уже сегодня видел, пускай и не вживую – к книжному, благо от школы до него недалече.
Я не хотел себе в том признаваться, но в меня прокралось ощущение одиночества.
С каждым шагом по вымершим улицам оно только крепло. Казалось, что я в этом мире один, и с этим ничего нельзя поделать.
«Для таких вопросов надо было вызывать бога…» - вспомнил я адресованный поддельному Ксендзюку «вопросик». Мысль эта вскоре получит развитие, а сейчас я поймал себя на опасении всё забыть. Осознался я не так давно, но как знать, сколько ещё продлится сновидение, вспомню ли я свой одинокий путь?